Пушка в Одессе. В бытность в Одессе А. С. Пушкина утро начиналось выстрелом сигнальной пушки со сторожевого корабля, ошвартованного в гавани. И навсегда остался отзвук этого выстрела в отрывках из "Путешествия Онегина":

Бывало, пушка зоревая
Лишь только грянет с корабля...
(далее...)

Портовая эстакада. Вспоминая свои детские годы в Одессе. Исаак Бабель походя заметил в "Автобиографии": "На переменах мы уходили, бывало, в порт на эстакаду". Но что говорит сегодняшнему читателю это откровение о ребячьих проказах восьмидесятилетней давности! Вместе с тем, построенная в 1872 году, после открытия так называемой Карантинной железнодорожной ветки в порту, одесская портовая эстакада была для своего времени интересным инженерным сооружением, представлявшим собой, по нынешней терминологии, четырехкилометровой длины железнодорожный путепровод, протянувшийся через весь порт от Пересыпи до оголовка Карантинного мола.
(далее...)

Одесские пакгаузы. Константин Паустовский, умевший открывать романтику в самых, казалось бы, неожиданных местах, вещах и явлениях, считал пакгаузы непременной принадлежностью портовых городов. "Мы мало, почти ничего не знаем об архитектуре портовых городов,- сокрушался он во второй книге повести "Золотая роза",- только в каких-нибудь старых журналах очень редко попадаются гравюры, изображающие эти города,- пакгаузы (товарные склады), огороженные цепями, часы на башнях, флаги".
(далее...)

В истории Одесского порта прослеживается "династия" Воронцовских маячных огней и маяков, сменявших друг друга по мере удлинения Карантинного и строительства Рейдового молов. Последний Воронцовский маяк соорудили в 1888 году. Он представлял собой семнадцатиметровую чугунную сужающуюся кверху башню изящной маячной архитектуры с выписанным из Парижа осветительным аппаратом системы Френеля и, как о том громко сказано в лоции, помещением для маячных сторожей. Но, как вспоминал К. И. Чуковский, это была самая что ни на есть нищая конура с узкой койкой и перевернутым ящиком вместо стола.
(далее...)

Дом Константина Паустовского. Окончание.
На Черноморской улице, 6 стоит дом с кружевными металлическими воротами, на каменных столбах которых вырезана в штукатурке фамилия бывшего хозяина «Лемме» - на русском и французском языках. Некогда Ю. Ю. Лемме был главой одесского общества торговли аптекарскими товарами и не исключено, что какие-то события в его доме в период облав, обысков и реквизиций послужили Паустовскому отправной точкой для создания эпизода с «товарищем Гаварсаки».
(далее...)

Дом Константина Паустовского. Часть 3.
Во времена Паустовского в доме было четыре квартиры, а пятой числилась дворницкая. Но когда в 1947 году по проекту архитектора Н. Мильграм восстанавливали разрушенный в войну дом, фасад воспроизвели в точности, количество квартир увеличили, а место, где стояла дворницкая, только расчистили от обломков.
(далее...)

Дом Константина Паустовского. Часть 2.

«На расстоянии» трех палат от Паустовского, без малого два десятилетия спустя жил Аркадий Гайдар. Приехав из Кутаиси, он поселился в расположенной во флигеле палате № 10, о чем в мае 1938 года сообщил общему с Паустовским другу - писателю Р. Фраерману: «Я живу сейчас в домике на берегу моря,- писал Гайдар,- здесь же меня кормят, усыпляют и умывают. Я работаю...».
(далее...)

Дом Константина Паустовского
Часть 1. Улица Черноморская.

Улица Черноморская появилась на плане Одессы в феврале 1904 года, когда городская Дума постановила «Наименовать вновь образовавшиеся улицы, не имеющие до сих пор официального названия: улицу от Лидерсовского бульвара до Обсерваторного переулка - Черноморской улицей...». Потом молодая улица стремительно обрела литературную историю, полную неожиданных имен и любопытных совпадений, вроде «цепочки» чисел тринадцать: летом 1913 года в доме № 13 останавливалась у родственников со стороны матери 13-летняя внучка Л. Н. Толстого - Софья, будущая жена Сергея Есенина.
(далее...)

Дом Юрия Олеши. Часть 5.
Из дома на Карантинной, о котором Валентин Катаев в книге «Алмазный мой венец» писал, как о «повисшем над спуском в порт», Олеша ходил в знаменитую в городе Ришельевскую гимназию на улице Садовой, 1. И этот путь, по его словам, неизменно лежал через Строгановский мост, вокруг которого концентрируются многие детские воспоминания Олеши.
(далее...)

Дом Юрия Олеши. Часть 4.
Как вспоминали друзья детства Олеши, он входил в компанию ребят с первых кварталов Греческой улицы. Нравы тут были демократичны, а отношение к каждому определялось исключительно тем, как соблюдает он неписанные законы «республики», но, отнюдь, не сословным или имущественным положением отца, будь он швейцаром «Петербургской» гостиницы Ляховским, знаменитым доктором Главче, проигравшимся в пух и прах акцизным чиновником Олешей или богатым кондитером Меллисарато, чье заведение находилось на Греческой, 12.
(далее...)