Портовая эстакада. Вспоминая свои детские годы в Одессе. Исаак Бабель походя заметил в "Автобиографии": "На переменах мы уходили, бывало, в порт на эстакаду". Но что говорит сегодняшнему читателю это откровение о ребячьих проказах восьмидесятилетней давности! Вместе с тем, построенная в 1872 году, после открытия так называемой Карантинной железнодорожной ветки в порту, одесская портовая эстакада была для своего времени интересным инженерным сооружением, представлявшим собой, по нынешней терминологии, четырехкилометровой длины железнодорожный путепровод, протянувшийся через весь порт от Пересыпи до оголовка Карантинного мола.

"Над земными рельсами шел воздушный рельсовый путь - эстакада, высокий помост, с которого из вагонов грузились на пароходы хлеб и другие товары",- вспоминал в "Автобиографической повести" свое знакомство с Одесским портом Александр Грин. Нужно сказать, что предназначение эстакады определено Грином с абсолютной точностью. Благодаря высокому - шесть метров над уровнем причалов - расположению железнодорожного полотна зерно, уголь, цемент и другие, как их сейчас называют, сыпучие грузы из вагонов под действием собственного веса поступали по трубам и желобам непосредственно в трюмы судов.

Своеобразными были и поезда, использовавшиеся на эстакаде. Рассказывая в "Книге юности" о друге своей гимназической поры, Сергей Бондарин указывал, что его отец "работал на "кукушке", паровозике, который бегал по портовой эстакаде, осыпанной зерновой пылью..." К этим "кукушкам" цепляли специальные вагоны с конусообразным, для удобства разгрузки, днищем. Крошечные, особенно если смотреть на них с бульвара, паровозики и "пузатые" вагончики остались в воспоминаниях детства Юрия Олеши. "В пыли, в дыму смешные поезда сновали все, гремя по эстакаде",- писал он в юношеском стихотворении "Пятый год".

Про "эстакаду, по которой катились красные товарные вагоны с бессарабской пшеницей", написал и Валентин Катаев в книге "Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона". Но он же покажет ее читателям и в совершенно ином виде, но об этом позже. А пока стоит поподробнее разобраться в устройстве эстакады. По сути, это был настил, нечто вроде моста, с расположенными на расстоянии шести с половиною метров опорами или, как их называли, быками. Настил и быки были сработаны из таких толстенных дубовых досок, брусьев и бревен, что выдерживали составы, двигавшиеся или разгружавшиеся одновременно на двух железнодорожных путях. Через каждые двести метров в эстакаду были "врезаны" глухие каменные "коробки" - брандмауэры, которые в случае пожара должны были препятствовать распространению огня на всю длину деревянного сооружения.

Но эта предусмотрительность строителей, однако, не спасла эстакаду, и она сгорела во время пожара порта в июне 1905 года, тогда же, когда и пакгаузы. Когда один из любимейших читателями катаевских героев Петя Бачей из повести "Белеет парус одинокий" возвращался в конце лета 1905 года в Одессу на пароходе "Тургенев", он увидел в порту "на железнодорожном переезде... сожженную дотла эстакаду, горы обугленных шпал, петли рельсов, повисших в воздухе, колеса опрокинутых вагонов, весь этот неподвижный хаос...".
Позже эстакаду восстановили и даже оснастили самыми совершенными по тогдашним временам электрическими транспортерами. Но под нею по-прежнему копошились те, которые социальным неравенством были выброшены на самое дно жизни.

"Под этой эстакадой творились развеселые дела,— с горькой иронией вспоминал Л. Утесов в книге "Спасибо, сердце",— во всю ее длину в маленьких домиках ютились харчевни, которые... назывались "обжоркой". Здесь одесская портозая босячня жила, "как бог в Одессе"... Одежда бога - рваные парусиновые штаны и мешок с прорезью для головы и рук. Под эстакадой сидят бог и неудачник. Бог одет по вышеуказанной моде, неудачник - почти голый. Все пропито.

Осень.
Бог. Сирожа, что ты дражишь?
Неудачник: Холодно.
Бог: Ничего, было время, у меня тоже не было что надеть".

Грустная улыбка судьбы: насквозь продуваемая ледяными черноморскими ветрами эстакада согрела одесситов бестопливной зимой 1920 года. "В эти дни погибла знаменитая эстакада в одесском порту,- писал А. Козачинский в повести "Зеленый фургон",- одесситы гордились ею не меньше, чем оперным театром, лестницей на Николаевском (Приморском) бульваре и домом Попудова на Соборной площади. О длине и толщине дубовых брусьев, из которых она была выстроена, в городе складывали легенды. Будь эти брусья потоньше и похуже, эстакада, возможно, простояла бы еще десятки лет. Но в дни топливного голода столь мощное деревянное сооружение не могло не погибнуть. Эстакаду спилили на дрова".

И на этот раз уже безвозвратно канула в прошлое одесская портовая эстакада, от которой сохранилась лишь некогда предварявшая ее железнодорожная насыпь, прорезанная мостами.