Литературный кружок «ЗЕЛЕНАЯ ЛАМПА». Часть 4.
Исключительная память Валентина Катаева сохранила если не текст этой комедии Олеши, то, по крайней мере, название и впечатление, которое она произвела на будущего , автора книги «Алмазный мой венец»: «Как и подавляющее большинство поэтов нашего города, ключик (Олеша) вырос на литературе западной. Одно время он был настолько увлечен Ростаном в переводе Щепкиной-Куперник, что даже начал писать рифмованным шестистопным ямбом пьесу под названием «Двор короля поэтов», явно подражая Сирано де Бержераку».

Продолжая рассказ о юности Олеши, Катаев вспоминает и пьесу «Маленькое сердце», которую «однажды и разыграли поклонники его (Олеши) таланта на сцене местного музыкального училища (так автор называет консерваторию). Я был помощником режиссера, и в сцене, когда некий «золотоволосый Антек» (его играл Б. Бобович) должен был застрелиться от любви к некой Ванде, я должен был за кулисами выстрелить из настоящего револьвера в потолок. Но, конечно, мой револьвер дал осечку...». Как утверждали участники постановки, пьеса имела успех. Тем не менее «пророчество» газеты «Яблочко» сбылось: по словам Георгия Долинова, она «дальше зала консерватории не пошла».

Время неудержимо врывалось в жизнь, казалось бы, замкнувшихся в литературных интересах участников «Зеленой лампы»: погиб А. Гамма, налетчики застрелили агента уголовного розыска А. Фиолетова, ушел в красный партизанский отряд Э. Багрицкий, сражался с белыми артиллерист В. Катаев, служил на батарее морской обороны Ю. Олеша, отбыли в добровольное, оказавшееся временным, изгнание А. Толстой и Н. Крандиевская... Вихрь событий «погасил» «Зеленую лампу».

А десятилетия спустя она «вспыхнула» на страницах книг ее участников и современников. «Из глубины прошлого, сквозь ветви акаций светится «Зеленая лампа», зажженная... молодыми одесскими поэтами в подражанье «Зеленой лампе» времен Пушкина», - с нежностью вспоминала в статье «Поэзия была для него всем» Вера Инбер, которая в «Лампе» не состояла и лишь наблюдала за ней с доброй улыбкой и снисходительностью достаточно опытной к тому времени поэтессы.

К слову, Вера Михайловна привела расхожую версию о «пушкинском» происхождении названия кружка.

В жизни было прозаичней. «Просто перед первым собранием в консерватории поставили на стол лампу с распространенным тогда абажуром зеленого стекла. Потом мы ее разбили и даже платили кому-то. Отсюда и пошла «Зеленая лампа», - рассказывал Валентин Катаев и с доброй ворчливостью добавил: - А про Пушкина уже потом придумали литературоведы».

О приверженности же одесских поэтов пушкинской традиции, верности пушкинской теме, любви к поэту, освятившему своим именем молодые годы их родного города, - свидетельствуют произведения участников «Зеленой лампы». Как сказал Сергей Наровчатов, «очень важно начало, благословляющая рука. Для одесских писателей и поэтов такой рукой была, к счастью, рука Пушкина».