Дача Ланжерона. Часть 3.
Помимо удобного сообщения, там, как написал в романе «Менахем-Мендл» Шолом Алейхем, «имеется все, что душе угодно, можно купаться в море, можно слушать музыку»: на Ланжероне были устроены летние театры, оркестровые раковины, буфеты, купальни, даже подъемную машину, сиречь, лифт соорудили когда-то.

Периодически все это разрушали оползни, как «сгладили» они возвышенность, которая господствовала над входом в Одесский залив. В бытность в Одессе И. Нечуй-Левицкий еще видел, а потом упомянул в романе «Над Чорним морем» высокую гору Ланжерон, которая вгонялась в море. Поэтому в 1854 году здесь была развернута батарея, которая отражала нападение англо-французской эскадры. Вблизи был оборудован наблюдательный пункт командующего обороной города генерала Лидерса, в память чего был назван бульвар - бульвар Лидерсовского. Свидетелем всего этого была бывшая дача Ланжерона.

Сначала сушь и дичь запущенного парка,
Потом дорога вниз и каменная арка,
Совсем Италия. Кривой маслины ствол,
Висящий в пустоте сияющей и яркой,
И море - ровное, как стол.
Я знал, я чувствовал, что поздно или рано
Вернусь на родину...

Автор этих стихов, для которого арка Ланжерона осталась как бы символом родного города, Валентин Катаев вернулся в Одессу книгами, мемориальной доской на фасаде дома № 4 по улице Базарной, где он родился, переулком его имени, музейной экспозицией...

А за старинной аркой «открывается новый Ланжерон, благоустроенный, в живых красках цзетников... и движущегося народа», каким увидел его в один из приездов в Одессу Юрий Олеша. И для него Ланжерон был настолько связан с воспоминаниями о городе, где так счастливо и весело началась его литературная юность, что на склоне лет он написал в книге «Ни дня без строчки» слова, не отпускающие своей пронзительной печалью: «Прощай, дорога на Ланжерон, прощай!».

С Ланжероном и памятью о Пушкине ассоциировалась Одесса и у В. Сосюры, когда 10 апреля 1944 года он писал стихотворение «Визвольний вітер», посвященное освобождению от фашистов города его поэтической молодости:

О, Ланжерон! Не буде більше зла,
крові та сліз. Пора весни настала.
Безсмертна бронза наче ожила,
смуглявий Пушкін сходить з пьєдестала.

Так память и литература сберегли старинное название, которое надолго было изъято из официальной топонимики Одессы, а в 1987 году возвращено городу.