О Рабиновичах. Шолом-Алейхем
В конце 1940-х годов единственную тогда одесскую синагогу на Пушкинской, 49 усердно посещал невысокий худощавый старик с глазами чистой небесной голубизны - Иосиф Маркович Рабинович. Эта фамилия, мягко говоря, не очень редкая, и помимо Иосифа Марковича ее носили и носят многие уважаемые люди, в том числе проживавший в Одессе талантливый писатель XIX столетия Осип Рабинович и его младший собрат по профессии Шолом Нохимович Рабинович, больше, впрочем, известный как Шолом-Алейхем.
А Иосиф Маркович приходился последнему двоюродным или троюродным братом, что само по себе не удивительно, потому, что у многих знаменитых литераторов, художников, композиторов, равно как и у других людей, были и остаются родственники, большей частью вполне достопочтенные, не претендующие даже на отблеск славы своего деда, отца, дяди, брата и прочее. Все они достойны самой доброй семейной памяти, но, по моему глубокому и давнему убеждению, писать о них желательно лишь в том случае, ежели они имели хоть какое-нибудь прикосновение к творчеству того, с кем связаны родственными узами. Иосиф Маркович такое прикосновение имел...
Будучи десятью годами моложе Шолом-Алейхема, он вплоть до погромных лет гражданской войны жил со своей семьей в местечке Боярка Киевской губернии, славящемся окрестными вековыми лесами да чистейшим целебным воздухом, что привлекало сюда множество дачников, в том числе и страдавших легочными заболеваниями. Среди них, как из поколение в поколение передается в семье Рабиновича, бывал и безнадежно больной туберкулезом поэт Семен Яковлевич Надсон, который в населенной многочисленными евреями Боярке, может быть, впервые оказался в гуще не самого чужого ему народа.
Рабиновичи жили в Боярке у самой железной дороги - "железки", как ее называли, - в небольшом, крашенном зеленой краской деревянном домике с верандой, одну из комнат которого они постоянно держали свободной и незапертой. По давней семейной традиции и душевной щедрости хозяев, в этой комнате всегда была чистая постель, а на столе - самовар, кринка молока и ломоть свежеиспеченного, душистого, как воздух Боярки, хлеба. И каждый приезжий мог обрести здесь приют, покой и стакан горячего чая.
Шолом-Алейхем, коему по давней слабости легких врачи предписывали свежий воздух, арендовал в Боярке дачу и по-родственному хаживал к Иосифу Марковичу. Они чаевничали, поскольку оба весьма уважали это занятие, и Иосиф Маркович рассказывал ему о Боярке, о местных евреях, их жизни, заботах и нравах.
Читать ДАЛЬШЕ